После неудачной попытки захватить Соледар и отступления российские оккупанты предприняли новый мощный штурм города. Бои без пауз там уже продолжаются как минимум неделю. Разведчик ВСУ с позывным Гранит в интервью Radio NV с передовой рассказал, как оккупанты непрерывно штурмуют Соледар. Видео дня https://www.youtube.com/watch?v=j7Pia1NbmbE&t=291s — Какая ситуация вокруг Соледара сейчас? — Я скажу так же, как говорит наш министр обороны и Верховный главнокомандующий, и Валерий Залужный: ситуация тяжелая, но контролируемая. Свинособачьи войска каждый день пытаются штурмовать нас, пытаются продвигаться, но мы эти все их штурмы отбиваем и позиции свои удерживаем. — Можем ли мы утверждать, что эти атаки стали еще активнее после Нового года? — Мы только что сюда заехали на позиции, я не могу вам сказать, что было меньше атак, а сейчас стало больше. Это нужно сравнивать больше с направлениями. На этом направлении, бахмутском, как было очень тяжело (они каждый день пытаются продвигаться), так и остается. Сказать, что после Нового года они начали [штурмовать] еще больше, нельзя. Активность их очень высокая каждый день. — Вы являетесь разведчиком и можете понимать, какие обновления личного состава у противника. Что вы наблюдаете последнюю неделю? — Что наблюдаю? То, что у них огромный человеческий ресурс. Они в большинстве своем не обращают внимания на своих 200-х и 300-х. Есть частные случаи: если это два орка из какой-то занюханной деревушки, то они еще могут подбежать и помогут выбраться. Впрочем, повсеместно у них наблюдается то, что они не обращают внимания [на раненых и погибших], воюют дальше. Мы их убиваем, «трехсотим», уничтожаем их, но они не обращают на это внимания. У них есть задача продвинуться на 100 метров — они пытаются это сделать. Задача 50 метров — пытаются это сделать. Они не берегут свой человеческий ресурс и он у них слишком огромный. Каждый день у них пополнение. — Перемена погоды меняет характер боевых действий? Российские оккупанты снова начали использовать тяжелую технику? — Погода влияет как на них, так и на нас. В основном они пытаются штурмовать наши позиции днем, когда теплее, виднее, где мы находимся, где наши позиции, где мы окопаны. Ночью, пока еще есть свет, они пытаются [отойти] и оказываются на тех позициях, которые уже есть. Если на этих позициях нет блиндажей, нет ничего, они отходят на те места, где хоть как-то [можно переночевать]. Что касается техники. Они в основном пехота с огневой поддержкой. Идет небольшая группа, сзади поддерживающая АГС или крупнокалиберный пулемет. Если они не могут продвинуться дальше (а они не могут продвинуться дальше), они уже вызывают артиллерию, артиллерия пытается оказать им поддержку. И есть работа одного или двух танков.
Если артиллерия — это еще не так страшно, потому что не всегда они попадают, очень редко. А когда танк выезжает на прямую наводку, могут на какие-то метров 50 отодвинуть нас обратно на время. Но потом мы возвращаемся назад. Вот такая их огневая поддержка.
Они массово не используют технику, массово приобщают пехоту.
— Они пытаются использовать свою авиацию, она может залетать на малых высотах ночью. Можете ли вы подтвердить этот факт? Как они используют свою авиацию именно на бахмутском направлении?
— Подтверждаю, что они применяют авиацию. Если наши летают по двое, они используют одну «птичку», как мы между собой их называем. Применяют вертолеты.
Например, [8 января] было два захода. Один был пробный — просто залетел, повертелся, понаблюдал, не будут ли по нему работать. А во время второго захода он уже отрабатывал по позициям.
Авиацию они используют в темное время суток на малых высотах, когда наш ПЗРК не может захватить цель. Они первый пролет совершают не боевой, без применения оружия, бомб или ракет, а вторым уже пытаются накрыть какую-нибудь площадь. Этот факт есть.
Когда сейчас мороз и ясная погода, появляется луна около полуночи, тогда они уже не летают, то есть стараются именно тогда, когда темнее.
— Якобы под Соледар они бросили какие-то свои элитные части, потому что у них есть политическая задача хоть что-нибудь захватить. Известно ли вам размещение элитных частей на этом направлении?
— Не скажу вам об их элитных частях. Могу сказать об их 200-х. После того как они уходят, мы их осматриваем. Первое: экипировка у них разная, одежда разная, [разные] национальности — есть буряты, чеченцы, есть русские. Есть их зеки — это те, кого они бросают вперед.
По вооружению у них обычные автоматы АК-74, даже без обвесов. У них в последних боях были даже каски времен Второй мировой войны, без нашлемников, просто железная каска. Одеты они в мультикам, под мультикамом — российская свинособачья форма.
По поводу того, что там какая-то элита… Нет, они берут за счет массы. Они бросают очень много своих людей: бегут, стреляют, бегут, стреляют. Как бы они там ни стреляли, но пули все же летят в нашем направлении и это приводит к каким-то последствиям.
Тактика у них тоже есть. Можно отметить, что ими руководят те, кто находится у них позади. Возможно, там есть из этой ЧВК Вагнера один командир на 10 орков, которым он говорит, что и как делать. Но вперед они бросают «мясо», которое вообще не жалко.
Были взяты даже пленные несколько дней назад. Он говорит: «Я зек. Из колонии в России бросают нас».
— Можно ли говорить о том, что пропаганда продолжает действовать, несмотря на то, что много погибших и должна работать эта так называемая почта из уст в уста, когда рассказывают реальную правду о войне в Украине? Все ли это люди с засоренными пропагандой мозгами?
— Я не могу сказать это именно об этих войсках, с кем мы воюем, об этих зэках. Какая пропаганда может влиять на них? Пропаганда по большей части [влияет] на россиян, сидящих на диване дома и поддерживающих войну в Украине. Те, кто напрямую воюют, идут на штурм наших позиций, можно сказать, бегут с автоматом, я думаю, что это где-то их внутри маринуют.
Даже этими роликами, когда показательно разбивают кувалдой голову. Для них это может быть мотивация или антимотивация, чтобы идти вперед, только не назад. Бывали такие случаи, когда они отправляли за 200-ми своих людей даже без оружия, зная, что в 50 метрах мы сидим в окопах и ждем их. Они все равно лезут и пытаются что-нибудь сделать.
— Можете ли вы доверять местному населению? В Соледаре или в поселках, которые находятся вокруг него, к сожалению, остается много гражданских, многие украинские граждане, они не хотят уезжать. Были сообщения, что могут и сдавать позиции, могут и оккупанты переодеваться в гражданских, заходить куда-то на наши позиции. Видите ли вы что-нибудь подобное?
— О доверии. Всегда есть две группы населения: те, кто поддерживают Вооруженные силы, а есть те, кто не поддерживают. Даже когда ты здороваешься «добрый день», одни отвечают тебе, а другие просто разворачиваются и уходят, то есть сразу понятно, что не поддерживают.
Кто-то осуждает, что мы на определенных позициях находимся, ведь прилетает в ответ в какое-то село. Мы это понимаем, но такова война. Кто понимает это и поддерживает нас, готовы это терпеть ради победы. А кто-то этого не хочет, потому что они ждут совсем других людей, которые якобы должны зайти.
— Российские военные, понимавшие, что просто умрут на территории Украины, хотели сдаться. Шестерых из них расстреляли свои же. Знаете ли вы о подобных фактах на восточном направлении?
— Я о таких случаях не слыхал. Думаю, все же здесь применяется сборная солянка из ПВК, зеков. Регулярных войск пока не встречал, но, думаю, это может быть и так.
Я встречался с регулярными войсками на изюмском направлении, в изюмском лесу. У нас шли бои с регулярными войсками. Во-первых, где они получают по зубам, туда они не лезут. Они себя берегут, забирают своих, стараются в лоб не вступать в бой. Эти же, наоборот, не боятся артиллерии, снаряд попадает, их разрывает в клочья, а другие дальше лезут. Разница видна сразу: где регулярные сдающиеся в плен войска, пытающиеся на острие атаки не лезть; и те, которых непонятно чем мотивируют, они постоянно лезут, не опасаясь ничего. Ничто не останавливает их, кроме Вооруженных Сил, конечно.
— Появилась некая конкурирующая с группой Вагнера компания, принадлежащая якобы российскому министру обороны Шойгу. Я слышал такое мнение, что было бы хорошо, если бы подобные частные военные компании появились и в Украине. Разделяете ли вы такое мнение?
— Я в этом не очень осведомлен, но думаю, что [хорошо] было бы опыт перенять, только не ЧВК Вагнера, а частных компаний Германии, Британии, США.
Очень многие люди, готовые воевать, умеют воевать и хотят это делать, но не хотят служить в Вооруженных силах, потому что некоторые командиры некомпетентны. Скажем так, им предоставляют подразделение, технику, а они его не используют в полную силу. Какая-то небрежность, непрофессионализм приводят к потерям.
Мы можем вспомнить 2014 год, где на защиту Украины стало очень много добровольческих батальонов с автоматами в руках. И они сдерживали агрессию. Почему? Потому что они не подчинялись напрямую высшим кабинетам, поступали так, как необходимо было.
Если сейчас принять какой-то закон, где будет разрешено, конечно, и проконтролировано законодательно, [создавать] частные военные компании, то, я думаю, на самых трудных направлениях можно было бы очень эффективно их применять. Возможно, это даже позволит иностранному контингенту, тем же частным военным компаниям из других стран тоже участвовать в уничтожении этих российских (и Бог знает еще кого, кто против нас воюет) войск.
Просто у нас этот инструмент может быть двусторонним. У нас депутаты все любят подгрести под себя.
— Почему вы полагаете, что именно частные военные компании, будь они на территории Украины, были бы более действенными, чем ВСУ?
— Потому что на их подготовку уходит очень много средств, подбор персонала и обеспечение на 10 степеней выше, чем в регулярных войсках. И задачи у них отличаются от Вооруженных Сил любой страны: где нельзя применять регулярные войска, применяют ЧВК. Где какая-то сверхсложная задача, тоже задействуют частные военные компании.
Хочу задать риторический вопрос: а у нас нет объектов, где мы можем использовать частные военные компании? Те же АЭС, стратегические склады, заводы, которые взрываются, захватываются без боя. Можно создать ЧВК, и чтобы они охраняли важные объекты в Украине. Там, где они начнут выполнять свою работу, а не будут срочники сидеть с автоматами.
— Когда вы присоединились к украинской армии? Каков ваш опыт в этой армии?
— Опыт у меня с 2014 года. А присоединился я, когда началась война — именно 2022 год. Я был за границей на работе. 24 [февраля] это началось, а 27-го я приехал в Украину и 3 марта уже был в войсках.
— Как с 2014 года изменилась украинская армия?
— Она изменилась и меняется в лучшую сторону. Если характеризовать солдатский, сержантский составы — в лучшую сторону.
Но еще раз вернусь к нашему руководству. Казалось бы, уже назначены, окончили академии уже в 2014 году. Не можем сказать, что это командиры из совдепии, из СССР. Но почему-то сохраняется такая тенденция — нежелание перенимать опыт и навыки от ребят, которые могут поделиться своим опытом, помочь в этом. Есть нежелание офицера с погонами немного какую-то гордыню свою убрать и прислушаться к опыту человека, знающего больше, чем он.
Ребята, которые каждый день отбивают атаки и делают это неделями, месяцами, знают, как применять все находящиеся огневые средства — от автомата до артиллерии. Но никто не желает их слушать, никто не хочет перенимать этот опыт, никто не хочет слушать советы, как это правильно применять. «Я офицер, я командир высокого уровня (командир роты, батальона, бригады), я лучше знаю».
Возможно, где-то в каком-то стратегическом [измерении] и знает лучше, я не уменьшаю. Это наши офицеры, мы им должны доверять, а они опираться на нас. Но по факту порой мы видим, что я лично бы некоторых офицеров вообще не назначал руководить людьми.
Теги: Донецкая область Интервью NV Вооруженные Силы Украины (ВСУ) Разведка Соледар Бахмут Частная военная компания Вагнера ЧВК Радио NV Война России против Украины
Читать далее
