Содержание
Право на жизнь без боли должно быть у каждого человека. Зато в Украине люди с хроническими заболеваниями, болями, ПТСР, наркотическими зависимостями и онкологией до сих пор считаются преступниками и вынуждены «обходить систему», чтобы избавиться от боли.
Остановить боль: три пути, которые все еще полузакрыты
Украинское законодательство в последние годы делает шаги навстречу пациентам — но медленно и отрывисто. Опиоидные обезболивающие в паллиативной помощи формально разрешены, однако на практике их путь к пациенту часто ломается из-за барьеров, бюрократии и стигмы. Закон о медицинском каннабисе вступил в силу 16 августа 2024 года, однако доступ именно для ветеранов с ПТСР остается проблематичным и неравномерным. Психоделично-ассистированные терапии, которые уже под контролем применяют другие страны, в Украине возможны только в рамках научных исследований.
Опиоидное обезболивание: между стандартами и «приказами»
58-летняя Мария болеет тяжелой формой рака, которая требует постоянного обезболивания. Женщина живет в 40 км от райцентра, но в области — всего несколько аптек с лицензией на отпуск наркотических обезболивающих. Марии нужно обновлять рецепт каждые 10−15 дней. Ее врач работает «на грани»: формально все разрешено, но каждая подпись — под лупой контролирующих органов. Ситуация типичная, и именно она питает стереотип «опиоиды = опасность», вместо «опиоиды = право на жизнь без боли».
В Украине юридически прописано, что семейный врач имеет право выписать опиоидные анальгетики на 15 дней, а е-рецепт на наркотические препараты действителен 10 календарных дней. Однако именно эти рамки часто становятся барьером: пациент и семья должны каждые 10−15 дней добираться к врачу и до редкой «лицензированной аптеки», которой разрешено отпускать такие лекарства (преимущественно такое разрешение имеют коммунальные аптеки, в ряде областей их единицы). Это порождает пробелы в обезболивании и оставляет людей без адекватной терапии.
Мировые клинические рекомендации однозначны: опиоиды — основа контроля умеренной и тяжелой боли в онкологии, паллиативной помощи и заместительной поддерживающей терапии (ЗПТ). Рекомендован индивидуальный подбор доз, обязательные «спасательные» дозы и отсутствие искусственных «потолков», если нет противопоказаний.
Медицинский каннабис: закон есть — доступ выборочный
Олег — ветеран с ПТСР, который воевал в Бахмуте и был тяжело ранен — в 32 года страдает бессонницей, тревогой, болью после ранения. Психотерапия продолжается, но симптомы возвращаются. У его врача нет четких локальных протоколов по каннабиноидам при ПТСР — и есть страх «переступить черту». В итоге Олег уходит в тень: покупает «на черном рынке», рискуя как качеством, так и законом.
«Именно так стигма и пробелы в правовом регулировании толкают людей, которые пытаются лечиться, на „черный рынок“ наркотиков, — комментирует Дмитрий Шерембей, глава БО „100% Життя“, Всеукраинской сети людей, живущих с ВИЧ. — Качество веществ под большим сомнением, но у людей, которым нужно обезболивание здесь и сейчас, нет выбора. Именно поэтому наша организация с 2018-года неустанно боролась за легализацию медицинского каннабиса — чтобы дать людям право на безопасную жизнь без боли».
Рада легализовала медицинский каннабис в декабре 2023-го, закон вступил в силу 16 августа 2024 года. Далее Минздрав определил перечень состояний, при которых препарат может назначаться: среди них — онкологическая боль, эпилепсия, нейропатии и т. д. В 2025-м Минздрав расширил дозировки и лекарственные формы (внесены в eHealth), а страна выдала первые разрешения на импорт. Формально это открывает врачам больше инструментов.
Но это решение не удовлетворило специалистов и пациентское сообщество: «Почему-то из перечня выпал именно ПТСР, которого больше всего у ветеранов, гражданских, людей с хроническими заболеваниями, проживающих в зоне боевых действий» — комментирует Дмитрий Шерембей. Пациенты фактически вынуждены «доказывать» право на назначение индивидуально, полагаясь на формулировку о «другие случаи» и усмотрение клинициста. Для многих это означает задержки и неодинаковую практику между регионами.
«Когда легализовали таблетированный морфин — не произошло никакой катастрофы. То же самое будет с медицинским каннабисом. Украинское общество — не общество идиотов. Оно способно на ответственное использование медицинских средств, — комментирует Дмитрий Шерембей. — Зато некоторые политические деятели фактически блокируют имплементацию Закона о медицинском каннабисе, который, напоминаю, уже был подписан Президентом».
Психоделично-ассистированная психотерапия: как движется мир и где Украина
По психоделикам (MDMA, псилоцибин) тренд международный изменился: Австралия с 1 июля 2023 разрешила применение MDMA при ПТСР и псилоцибина при резистентной депрессии — только уполномоченными психиатрами по строгим протоколам. Канада открыла доступ через Special Access Program: врачи могут ходатайствовать о разрешении для отдельных пациентов вне клинических испытаний. В США же в 2024 году FDA отклонило регистрацию MDMA-ассистированной психотерапии для ПТСР и в 2025 обнародовало детали решения; регулятор требует дополнительных доказательств безопасности и эффективности. Это означает: даже несмотря на надежду, универсальных «зеленых светил» нет — но четкие, контролируемые модели доступа существуют.
Для Украины это сигнал: любое движение в сторону психоделично-ассистированных подходов должно идти через клинические исследования и пилоты с этическим и государственным надзором, а также обучением терапевтических команд.
Криминальные «потолки»: как пороги приказа № 188 делают пациентов «преступниками»
Нормы уголовного права до сих пор «дышат в затылок» системе здравоохранения. Приказ Минздрава № 188 (01.08.2000) определяет «небольшие, крупные и особо крупные размеры» для наркотиков и психотропов в незаконном обороте — от этих таблиц зависит, квалифицируют ли хранение как административное или уголовное правонарушение. Проекты изменений в 188-й обсуждаются годами, но системного обновления до сих пор не произошло. Для пациентов это означает: если человек с хронической болью, ПТСР, ЗПТ самолечится (например, покупает каннабис) — он очень быстро переходит из категории «пациент» в категорию «нарушитель».
Наталья Гуторова,
Комментирует Наталья Гуторова, главная научная сотрудница НИИ изучения проблем преступности им. акад. В.В. Сташиса: «Даже если человек хранит для личного употребления небольшое количество наркотических средств или психотропных веществ, все равно он признается нарушителем, поскольку такие действия подпадают под ст. 44 Кодекса Украины об аддминистративных правонарушениях (КУоАП) — „Незаконные производство, приобретение, хранение, перевозка, пересылка наркотических средств или психотропных веществ без цели сбыта в небольших размерах“. И хотя формально ответственность по этой статье является административной, в соответствии с правовыми позициями ЕСПЧ она является уголовной, поскольку санкция предусматривает наказание в виде административного ареста. Вывод один — государство не имеет права наказывать людей, которые употребляют наркотики, необходимые для их здоровья, а потому ст. 44 КУоАП необходимо исключить».
Законный путь предполагает визит к врачу, е-рецепт, поиск «правильной» аптеки, регулярные обновления, транспортные расходы и время. Нелегальный путь часто кажется «проще», но добавляет риск уголовной ответственности и отсутствия контроля качества. На макроуровне международные организации годами подчеркивают: неравный доступ к морфину и другим опиоидам — глобальная проблема политики, а не медицины. Украина здесь не исключение.
«Декриминализация — это показатель зрелости, гуманности и демократичности государства. Тоталитарные режимы — нацистские, рашистские — часто выбирают путь насилия, замалчивания и фальшивой морали. Зато страны, которые ставят права человека в центр политики, выбирают путь поддержки и реинтеграции», — комментирует Дмитрий Шерембей.
Ветераны: не «исключение», а индикатор политики
Исследования по употреблению психоактивных веществ в армии и среди ветеранов показывают очевидное: без четких правил заместительной поддерживающей терапии, доступа к обезболиванию и каннабиноидам растет теневое потребление и риски криминализации. ПТСР в Украине массовый — и именно «половинчатая» легализация медицинского каннабиса (без прозрачной траектории для ПТСР) делает тысячи ветеранов и гражданских, пострадавших от войны, заложниками черного рынка. Это не «особый случай», а диагноз нашей политике контроля.
Дмитрий Шерембей,
«Те, кто принимает решение, должны осознать масштаб боли, с которой живут миллионы, подчеркивает Дмитрий Шерембей. — Ограничение доступа к лечению — это не политика, а равнодушие. Если у политиков болит зуб — они немедленно бегут к врачу и требуют обезболивания. Сегодня у нас 7−8 миллионов людей с ПТСР, которые живут в аду после пережитых травм, потери родных, друзей и близких. Хочется спросить у политиков — почему вы ограничиваете этих людей в праве на жизнь без страданий?».
Как доступ к обезболиванию ломается на практике?
Несмотря на формальное наличие инструментов лечения, доступ «ломается» на стыке права и практики. Ключевые преграды — устаревшие уголовные пороги и страх медиков перед проверками; короткий срок действия е-рецептов и необходимость регулярно добираться до немногих лицензированных аптек; фрагментарные протоколы по медицинскому каннабису и полное отсутствие рабочих маршрутов для психоделично-ассистированной терапии. Добавляются стигма и самоцензура: врачи избегают «рискованных» назначений, пациенты — публичности, а региональное неравенство в доступе превращает лечение в лотерею. В итоге люди оказываются между болью и криминализацией, а система воспроизводит теневой рынок вместо контролируемой помощи.
Право на достойную жизнь без боли и страданий
Это критически нужно людям с хроническими заболеваниями и болью (онкология, нейропатии, посттравматические состояния), для которых опиоиды и каннабиноиды — не «опция», а условие достойной жизни. Пациентам на заместительной поддерживающей терапии (ЗПТ) нужны непрерывность лечения, обезболивание при необходимости и защита от криминализации из-за формальных мелочей. Военным — из-за ранений, фантомной боли, бессонницы и тревоги после боевых действий; гражданским с ПТСР — из-за долговременных симптомов, которые не всегда снимаются стандартными подходами. Для всех этих групп прозрачный, недискриминационный доступ означает меньше страдания, меньше нелегального рынка и больше доверия к системе.
Что мы должны изменить уже сегодня
Нормативная «архитектура»
— Приказ МОЗ № 188 (01.08.2000) — утверждает таблицы «небольших, крупных и особо крупных» размеров наркотических средств и психотропов в незаконном обороте; от них зависят санкции УКУ.
— Е-рецепт на наркотические препараты — действующий 10 дней; право выписывать 15-дневный запас для паллиативных пациентов задекларировано МОЗ.
— Медицинский каннабис — закон в действии с 16.08.2024; Минздрав определил перечень показаний и постепенно расширяет перечень дозировок/форм в ЕСОЗ; первые импортные разрешения выданы в 2025-м.
— Психоделики — в Украине разрешены только для науки; для сравнения: Австралия открыла контролируемый доступ в 2023, Канада — через Special Access Program; в США FDA пока не одобрила MDMA-ассистированную терапию.
Когда политика путает наказание с преступлением
«Жесткая наркополитика ограничивает врачей в использовании современных методов обезболивания, антидепрессантов и других медицинских средств, — подчеркивает Дмитрий Шерембей. — Пациенты вынуждены обращаться к нелегальному рынку, потому что легально получить необходимое лечение часто невозможно. Это создает ситуацию, когда люди, нуждающиеся в помощи, остаются без нее. Медицинская система должна быть ориентирована на пациента, а не на наказание».
Когда политика путает лечение с преступлением, проигрывают все: пациент, врач, государство. В воюющей стране право на обезболивание и доказательные подходы к лечению ПТСР — это не «опция», а гуманитарный стандарт. Решение есть: упростить законный доступ, защитить врача от сверхконтроля, завершить имплементацию каннабиса и дать ход контролируемым пилотам психоделической терапии. Иначе мы и дальше будем продуцировать «нарушителей» вместо лечить людей.
«В Украине миллионы людей имеют посттравматический синдром — ветераны, семьи погибших, жертвы войны. Они нуждаются в доступной психотерапии, обезболивании и поддержке. Государство должно дать ответ: как эти люди могут жить дальше? Какие есть механизмы поддержки, — спрашивает Дмитрий Шерембей. — Это вопрос не только медицины, но и морали. Люди имеют право на жизнь без боли!».
Проект создан при содействии Фонда Элтона Джона по борьбе со СПИДом и БО «100% Життя»
Теги: медицинский каннабис Каннабис ПТСР Боль Лекарства Закон Пациенты Дмитрий Шерембей БО 100% Життя
