На временно оккупированную часть нашей страны продолжают возвращаться украинцы. Казалось бы, как такое возможно? Едут в оказавшиеся под контролем российских захватчиков после начала полномасштабного вторжения Мелитополь и Бердянск, а также в оккупированные более 10 лет Донецк, Луганск и другие населенные пункты. И это после пережитых бомбардировок, ракетных ударов и всего, что творила армия России…
Видео дня
Так сколько же украинцев вернулось на оккупированную территорию и самое главное – почему? Неужели все они предатели? О трудном выборе и его причинах – в материале OBOZ.UA.
Сколько украинцев «прорвалось» в оккупацию
По мнению руководителя Центра изучения оккупации, экс-советника городского головы Мариуполя Петра Андрющенко, можно говорить о возвращении в оккупацию в течение года около 100 тысяч украинцев.
Однако он уточнил в комментарии OBOZ.UA, что точно не известно, сколько их там в итоге осталось, а сколько заехало, а потом выехали в эвакуацию. Правда, в основном уже не на территорию Украины.
Андрющенко руководствуется данными о прошедших фильтрацию в российском аэропорту «Шереметьево». Дело в том, что попасть на оккупированную часть Украины из третьих стран можно исключительно таким способом – через Россию.
А это тот еще ад: нужно пройти многочасовой профессиональный допрос сотрудников ФСБ, при этом проверяют все гаджеты – и не поверхностно, а очень тщательно.
Собеседники OBOZ.UA, чьи родные и знакомые столкнулись с фильтрацией, утверждают, что даже удаление номеров «опасных» контактов или френдов в социальных сетях, а также истории браузера и т.д. бесполезно, так как «все вытаскивают на свет». По-видимому, сотрудники ФСБ используют для этого специализированное программное обеспечение. И в случае малейшего подозрения запрещают украинцам въезд. Иногда – на 50 лет. То есть второй попытки не будет.
Причины возвращения
По мнению Петра Андрющенко, граждане Украины возвращаются в оккупацию, потому что чувствуют себя брошенными. Толчком послужило и лишение внутренне перемещенных лиц (ВПЛ) выплат.
Хотя насколько «делают погоду» две тысячи гривен (на одного взрослого)? Учитывая стоимость аренды жилья – а переселенцы осели преимущественно в крупных городах, где есть работа, – не так уж и много, но сам факт…
Наверное, для большинства ВПЛ прекращение таких выплат все же не стало аргументом для возвращения в оккупацию – в так называемые новые регионы. Возможно спусковым крючком послужили сразу несколько факторов. И ситуация, к сожалению, не нова – такое уже было в самом начале российской агрессии.
10 лет назад
Журналисты OBOZ.UA поговорили с несколькими переселенцами родом из Донецкой, Луганской и Запорожской областей. Все они выехали с оккупированной территории, не собираясь жить по российским порядкам. Однако у них есть вернувшиеся туда друзья и родственники, а кто-то раньше и сам имел подобный опыт.
Волна переселенцев 2014 года первыми столкнулись с российской агрессией и, как следствие, огромным стрессом и трудностями.
«К жителям Донецкой и Луганской областей тогда, например, в Киеве, Львове было не лучшее отношение. То и дело я слышала, что мы виноваты в том, что произошло, и чтобы «валили домой». Конечно, не каждый это тыкал в лицо, но довольно часто – и я это очень болезненно воспринимала. Соседям я благоразумно не говорила, откуда именно мы приехали. Но как-то в гости нагрянули кумовья на машине с донецкими номерами и мой разговор с ними у подъезда услышали вездесущие бабушки. Уже на следующий день одна из соседок набросилась на меня, крича, что ее внук погиб в зоне АТО из-за «донецких выродков». А я плакала и не могла выдавить из себя, что у меня в рядах ВСУ воюют брат и племянник…» – рассказала Ольга, которая уже больше десяти лет живет и работает в Киеве.
Она убеждена, что в 2014-2015 годах жители Донетчины и Луганщины фактически столкнулись с расчеловечиванием. «К тем, кто остался в оккупации, отношение исключительно как к врагам. Переселенцев же ждали проверки по месту регистрации, сложности с соцвыплатами… Было много всего, что можно назвать одним словом – «унижение». И это при том, что мы – с трудом выехавшие из оккупации – отправились не в Россию, а в Киев, Днепр, Харьков и другие города. Потому что мы патриоты своей страны – Украины. Правда, «не с таким» местом регистрации… Но со временем все наладилось. Время лечит», – добавила Ольга.
Еще один из наших собеседников – детский врач из Луганска, еще три года назад работавший в крупной киевской клинике. В 2014 году он также выехал из оккупированного родного города.
«Я никогда не мог представить, что мне придется уехать. Но когда в больницу ворвались вооруженные до зубов люди и приволокли раненых боевиков, я понял, что медлить нельзя. Уехал с семьей в Киев, где нас на время приютили знакомые. Из вещей было всего две сумки… Потом я устроился на работу, правда, на полставки. Жена тоже врач, но тогда еще находилась в декрете. Финансово было очень тяжело…» – рассказал Александр (имя изменено).
Мужчина хватался за разные подработки, но стоимость аренды росла, расходы тоже – денег критически не хватало. А еще позвонила мама: отца парализовало…
«Жена сказала мне: «Давай возвращаться». Тогда можно было ездить туда-сюда при оформлении пропуска. Принять такое решение было тяжело, но я подбадривал себя, что это временно. Самый большой мой страх – застрять там навсегда! Родители жили в частном доме с садом и огородом. В погребе – большие запасы домашней консервации, круп, овощей и тушенки. То есть еды хватило бы чуть ли не на год. Но деньги таяли очень быстро, много ушло на лечение отца, которого, увы, спасти не удалось… Мама категорически отказывалась уезжать, бросать дом и самое главное для нее – могилы близких. Это был трудный выбор, но оставить ее одну мы не могли, и я устроился в местную больницу«, – поделился Александр.
Мужчина рассказал, что к таким, как он, «возвращенцам» там относились плохо – как к предателям. Но врачей не хватало, особенно детских, и его скрипя зубами приняли на работу.
«Спустя три месяца вслед за отцом ушла и мама – они очень любили друг друга. И мы с женой заговорили о том, что надо искать варианты с работой и уезжать. Мы не могли и не собирались принимать то, что там творилось. Примерно через месяц мне написал друг из Киева, что есть вакансии и для меня, и для жены – она отличный анестезиолог. Ребенка пообещали помочь устроить в детсад. И мы не раздумывая уехали – нас уже тут ничего не держало. Уехали навсегда», – рассказал мужчина.
Сегодня Александр служит боевым медиком и спасает жизни наших защитников: «Я чувствую себя на своем месте и делаю все, что могу».
Новая волна
Самая массовая волна беженцев хлынула после начала полномасштабного вторжения российских оккупантов. Люди выезжали и за границу, и в тыловые города нашей страны.
Тому, как в 2022 году объединились украинцы перед лицом страшной угрозы, поражался весь мир. Но сказать, что переселенцам пришлось сладко, конечно, нельзя. Да это и невозможно во время такой войны.
Первое время большинство беженцев выдыхали, что вырвались в относительно безопасные города, но спустя время реальность накрывала с головой. Хронический стресс, а впереди полная неизвестность – люди жили одним днем. Есть где жить, есть еда – уже хорошо. Но самое главное – живы.
По словам собеседницы OBOZ.UA из Мелитополя, из оккупированного города смогли выехать все члены ее семьи, а также семьи друзей. Но в 2024 году две подруги вернулись домой.
«Дорога у них была очень трудной, заняла несколько дней. Они прошли жесточайшую фильтрацию в «Шереметьево», провели там три дня, спали на полу. Причина возвращения банальная – продажа жилья. Рискованно? Однозначно. Но квартиры там серьезно выросли в цене. Например, двушку в Мелитополе можно продать за 7 млн рублей – это по курсу НБУ около 2,9 млн гривен. За такие деньги можно купить двухкомнатную в Киеве! Конечно, люди не хотят лишиться крыши над головой, не хотят стареть в арендованном жилье и едут в оккупацию, чтобы продать свою недвижимость. Тем более что оккупационная власть угрожает национализацией«, – рассказала Ирина.
По ее мнению, на сегодняшний день именно это является главной причиной для большинства украинцев, которые едут на оккупированную территорию. «Правда, легкой ни поездку, ни сам процесс переоформления документов и продажи жилья не назовешь. В том числе и с моральной точки зрения. Ведь все происходит в соответствии с российским законодательством, к тому же еще нужно получить… паспорт РФ. Плюс ко всему придется провести много времени в оккупации, а к этому не каждый готов. Лично я не смогла на это пойти, меня трясет от одного вида оккупантов«, – добавила женщина.
По той же, финансовой причине возвращаются на оккупированную территорию и жители побережья Азовского моря, которые владеют недвижимостью в курортных поселках. А она тут сейчас «золотая». Например, в Урзуфе (Донецкая область) дома продают по 10-15 млн рублей – это примерно 4-6 млн гривен. На эти деньги можно купить уже три квартиры в столице: в одной жить, а две другие сдавать – таким образом обеспечив себя стабильным доходом.
Что касается предателей, то, по словам наших собеседников-переселенцев, подавляющее большинство из их родных городов никуда не выезжали. Правда, по словам мелитопольчанки Ирины, она знает пару пророссийских семей, которые в 2022 году выехали в Германию и Россию – рассчитывая на лучшую жизнь. Но и те, и другие в итоге вернулись домой. «Наверное, сработал закон бумеранга», – улыбается Ирина.
Как видим, о том, что десятки тысяч украинцев прямо рвутся на оккупированную территорию, чтобы остаться там навсегда (как это преподносит российская пропаганда), говорить не приходится. Все намного банальнее. А в некоторых случаях и трагичнее – потому что вернуться из оккупации удается не всем. Но это уже совсем другая история.
