«Идет наступление на истощение». Нам нужны резервы и особенно техника — интервью с представителем Третьей ОШБр о тяжелых боях на Харьковщине

Представитель 3-й отдельной штурмовой бригады Александр Бородин в интервью Radio NV — о тяжелой, но контролируемой ситуации на Харьковщине и попытках врага выйти на границы Луганщины, а также приобщении в ряды бригады заключенных.

https://www.youtube.com/watch?v=EkJgVo4W7yQ&t=426s

— 3-я штурмовая написала, что враг усиливает атаки, чтобы выйти на границы Луганщины. Могли бы вы описать ситуацию, которая сейчас на фронте, на тех участках, где находится 3-я штурмовая?

Видео дня

— Сейчас ситуация достаточно сложная. Дело в том, что некоторые из новостей подумали, что штурмы сейчас только начались. Но главная сложность в том, что штурмы уже идут. К примеру, с мая уже более тысячи [оккупантов] 200-ми (мертвыми — Ред.) и две с половиной тысячи — 300-ми (ранеными — Ред.).

То есть это постоянные накаты, которые рассчитаны на продолжительность и на истощение. Ежедневно идет пехота за пехотой.

— Вы говорили о том, что действительно может показаться, что якобы это наступление россиян началось тогда, когда в соцсетях 3-й штурмовой распространили эту информацию, но это не так. Могли бы вы больше рассказать?

— Да, дело в том, что по факту уже с мая почти каждый день накаты, на истощение идет наступление. В большинстве это пехота, однако работают и техника, и танки. То есть ежедневные штурмы. Это [происходит] не последние несколько суток, как кто-то подумал. Это с начала мая, грубо говоря.

Если сравнивать, например, с Бахмутом, с [ЧВК] Вагнер, которые тоже шли в таком формате: у них не было КАБов, у них не было такого количества FPV-дронов. И это все значительно усложняет [ситуацию]. Мы держим позиции, но такие штурмы каждый день. Иногда применяют химическое оружие, но это имеется в виду сбросы с дронов — химические гранаты.

— Могли бы вы больше рассказать о химическом оружии? Это не первое уже сообщение, которое появляется в медиапространстве, что оккупанты используют именно химическое оружие. Помним, что оно запрещено всеми конвенциями. Но почему-то об этом говорят меньше, чем такая тема требует этого. Расскажите больше.

— Об этом говорят меньше, наверное, потому что это более психологическое действие химического оружия. Я объясню, почему. Я не могу говорить обо всем, но в большинстве оно является несмертельным действием. Это стандартные химические гранаты советского производства, сейчас не скажу вам название. Их сбрасывают и они приводят к тяжелым, но все же несмертельным случаям, когда человек выходит из строя на две-три недели или месяц.

Это не является массовым элементом, а больше психологическим, потому что бойцы знают, что это может применяться. Это тоже действует на них психологически.

— Мы видели, что сообщение от 3-й штурмовой также репостили наши коллеги, но, конечно, с определенными изменениями. Я здесь могу ссылаться на нашу коллегу Янину Соколову, которая распространила это сообщение от 3-й штурмовой, что срочно нужны резервы, враг массово наступает на Луганщине. Она тегает и командование ВСУ, и Генштаб ВСУ, что это срочно необходимо, иначе может быть беда. Я понимаю, что, возможно, для вас неуместно комментировать репост нашей с вами коллеги, но насколько та информация, которая опубликована, соответствует действительности?

— Скажем так: мне трудно комментировать то, что публикуют журналисты, потому что это их личное мнение. Я говорю за себя. Ситуация действительно тяжелая, но контролируемая.

И действительно, для нас важным было бы получить западную помощь — именно технику. Это могут быть танки, это могут быть БМП, потому что сейчас мы не получаем такой техники.

А насчет комментирования, я даже не читал полностью этот пост, поэтому не мне комментировать деятельность журналистов.

Да, нам необходимо и что касается резерва, и особенно техники.

— Мы увидели также комментарий от Татьяны Даниленко, она сотрудничает с 3-й штурмовой. Она опубликовала в Фейсбуке сообщение о том, что якобы против 3-й отдельной штурмовой бригады началась медиаатака. Я думаю, я могу вас об этом спросить, о чем здесь идет речь?

— Опять же, я сейчас нахожусь в зоне выполнения [боевого задания], и я не сильно разбираюсь, о каких медиаатаках пишет тот или иной журналист. Поэтому как военный я немного не этим занимаюсь. Мы занимаемся, собственно, войной. Поэтому, полагаю, вам стоит спросить у нее.

У меня нет такой компетенции, и тем более, у меня нет времени для того, чтобы изучать [информацию].

— Хорошо. Я видел интервью Дмитрия Кухарчука, он является командиром одного из батальонов 3-й штурмовой. Он говорил о том, что 3-я штурмовая рассматривает возможность того, чтобы все-таки начать использовать заключенных. Кухарчук встречался с министром юстиции Денисом Малюськой. Насколько серьезно продвинулись по этой теме? Можете об этом рассказать?

— Сейчас идет рекрутинг, работа с заключенными. Но, опять же, сейчас я не могу комментировать, сколько мы возьмем к себе заключенных, потому что сейчас они не находятся в наших рядах. Они находятся в подслужбе пенитенциарной системы, если я корректно выразился. Поэтому сейчас у нас в рядах еще нет заключенных, но эта работа продолжается.

С ними надо, согласно нашему представлению о бойцах, которые могут служить в 3-й штурмовой, проводить собеседования, из которых [становится понятно], кто и что хочет, какая мотивация у человека, какое состояние здоровья, какая судимость.

Есть большое количество людей на самом деле, которые действительно могут и хотят служить в Вооруженных силах Украины, и которые будут это делать добропорядочно. Но сейчас называть какие-то цифры рановато. Когда они будут у нас в рядах, тогда я смогу вам сказать.

— Создается впечатление, опять же, вы понимаете, это речь идет о медийной составляющей, что у 3-й штурмовой все в порядке с рекрутингом. Мы понимаем, что 3-й штурмовой доверяют, что те, кто мобилизуются, понимают, что это именно такое военное подразделение, где тебя подготовят. Мы же помним, что один из самых больших страхов украинцев, которые мобилизуются, это попасть в какое-то подразделение, где они будут выполнять то, к чему не готовы. Успешен ли рекрутинг? Или все равно вы рассчитываете на новую волну мобилизации, которая продолжается именно сейчас?

— Мы прежде всего добровольческое подразделение. Это во-первых. Безусловно, рекрутинг — это главная наша работа, потому что это добровольцы. Но, к примеру, если мы говорим о заключенных, во-первых, как я сказал, среди них много людей, которые действительно могут служить и делать это наравне со всеми. А наш подход к заключенным состоит в том, что мы берем только людей, которые смогут стать наравне со всеми. То есть они будут вместе с нашими бойцами, они смогут, скажем так, воспитаться для того, чтобы стать бойцом Вооруженных сил Украины, без отдельных спецподразделений или что-то в этом роде. Поэтому я не вижу никаких проблем с этим, здесь надо пробовать практически.

Что касается мобилизованных. У нас есть часть мобилизованных, но мы не ставили никогда ставку на это. Нельзя это сравнить на уровне страны, потому что это масштабная война с очень большой протяженностью, и мобилизация крайне важна. К сожалению, на добровольцах невозможно эту войну полностью закрыть по личному составу, потому что это самая большая война после Второй мировой войны. Линию фронта, я думаю, можно сопоставить со Второй мировой войной сейчас, поэтому, понятно, что мобилизация нужна.

— Вернемся к Харьковщине. Вы, конечно, отметили, что не сегодня и не вчера начались штурмы российских оккупантов. Помним, что, в принципе, новое наступление на Харьковщину началось 10 мая. Если говорить о Харьковщине, там, где находится 3-я штурмовая, можем ли мы говорить о том, что рашисты не теряют надежды на то, чтобы продвигаться там? Потому что мы слышали и в медиапространстве также определенные победные реляции, что наступление россиян там было остановлено.

— Скажем так, это же достаточно разные линии фронта. Да, они относительно рядом находятся, я имею в виду Вовчанск, но у них есть цель, чтобы продолжать продвижение.

На примере наши линии ответственности — это ежедневные штурмы, как я и сказал. Это построенная система с резервами. Еще не заканчивается бой, условно, с ротой, которая идет в штурм, а уже другая рота — резервная, которая ее будет заменять, она уже ждет, чтобы зайти на позицию. Плюс количество КАБов, плюс количество FPV-дронов, плюс количество БК и тяжелой артиллерии, понятно, что у них есть цель продвигаться.

То, что мы комментировали по Боровой — это логичная цель, потому что там есть господствующие высоты, с одной стороны. С другой стороны, там логистические пути, которые крайне важны для украинской линии обороны. Поэтому это одна из их целей.

Но пока, я же говорю, ситуация сложная, но контролируемая.

— Тот факт, что россияне используют управляемые авиабомбы, означает ли это, что их авиация на этом направлении чувствует себя достаточно свободно? Мы понимаем, что КАБы они сбрасывают только в том случае, если понимают, что будут почти безнаказанными за такие террористические действия.

— Мне трудно оценить, насколько свободно [враг себя чувствует], тем не менее, у них есть возможность работать, и они работают достаточно активно, и делают на это ставку. Поэтому я и говорил, что, сравнивая с Бахмутом, когда тоже были постоянные пехотные штурмы, во-первых, они меньше использовали тогда техники, потому что была максимальная ставка на пехоту. Здесь есть и использование техники в значительном количестве. А во-вторых, это то, что КАБы достаточно серьезно влияют на фронт.

Надо понимать, что это даже близко нельзя сравнивать с артиллерийским выстрелом, если мы говорим о прилете одного КАБа. Это более мощное оружие. Они используют их достаточно свободно, в том смысле, что никакого ощущения того, что они их экономят, нет.

— Мы услышали официальное заявление о том, что уже начинается тестирование украинских КАБов, управляемых авиабомб. Ожидаете ли вы того, что за счет украинского вооружения мы все-таки сможем достичь определенного паритета хотя бы в этой области?

— Вы знаете, все же КАБы украинского производства — это не ПВО. Я думаю, это больше вопрос F-16. Но, опять же говорю, это немножко не моя компетенция, это надо спрашивать у противовоздушной обороны. Но я полагаю, что F-16 могут помочь.

Что касается украинских КАБов, я пока не слышал об их использовании, поэтому мне трудно сказать. Здесь надо смотреть практически.

Теги:   Интервью NV Заключенные Мобилизация Луганская область Харьковская область Война России против Украины Радио NV Денис Малюська 3-тя ОШБр Боровая

Читать далее